Оксана Дмитриева: Миронов решил избежать внутренней конкуренции

Оксана Дмитриева: «Государство вмешивается там, где должен работать рынок»
10.04.2015

«ЛИБЕРАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ БОЛЬШЕ ПОДДЕРЖИВАЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВО, ЧЕМ Я»

Интервью Оксаны Дмитриевой спецкору «Медузы» Илье Азару

В конце марта одна из самых известных представителей «Справедливой России» Оксана Дмитриева написала заявление о выходе из партии. Ее конфликт с лидерами СР Сергеем Мироновым и Николаем Левичевым тянулся давно: еще в 2013-м Дмитриеву выдавили из президиума партии, а в этом марте она лишилась должности главы питерского отделения. Как экономист Дмитриева последовательно критиковала деятельность бывшего главы Минфина Алексея Кудрина, а сейчас яростно оппонирует финансово-экономическому блоку правительства и Центробанку. После ухода из «Справедливой России» Дмитриева объявила о создании собственной «Партии профессионалов». О перспективах нового политического проекта, ошибках «Справедливой России» и экономической политике страны с ней поговорил специальный корреспондент «Медузы» Илья Азар.
ОБ УХОДЕ ИЗ «СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ»

— Почему все-таки вы ушли из «Справедливой России»? Вас же не выгоняли, по крайней мере на словах.

— Меня выдавливали. Я была одним из лидеров «Справедливой России», и то, что именно я буду определять экономическую и социальную политику партии, было одним из мотивов голосования за нее, гарантией того, что мы отличаемся от остальных, что мы — оппозиция профессиональная, и что все наши решения — не ради пиара и популизма, а абсолютно продуманные, и могут быть реализованы.

В последнее время в «Справедливой России» наметился крен в сторону банковско-финансового лоббизма, а также увлечение резонансными, одиозными темами, как, например, регламентация сексуальных отношений (имеются в виду инициативы Елены Мизулиной — прим. «Медузы»), а это не то, чем должна заниматься партия. В отличие от профессиональной оппозиции, бутафорская оппозиция может кричать все, что угодно, потому что знает, что к власти никогда не придет.

А вот задача сделать «Справедливую Россию» профессиональной оппозицией не выполнена.

— «Справедливую Россию» сразу после ее создания как раз и считали бутафорской. Второй ногой власти, например.

— До выборов 2011 года «Справедливая Россия» выполняла роль профессиональной конструктивной оппозиции. Тогда я определяла законотворческую деятельность фракции, и мы поднимали серьезные социально-экономические вопросы: кризис 2008–2009 года, пенсионная реформа. Бесконечные попытки провести законы типа «закона о кастрации» и ему подобных удавалось отодвинуть на периферию деятельности фракции.

После выборов, когда фракция увеличилась, профессионалы были оттеснены на периферию. Проблема именно в этом, а не в степени оппозиционности. Я видела свою задачу не в том, чтобы твердить «я — против», а в том, чтобы действительно способствовать решению важных для страны вопросов. Бывает, что я согласна с некоторыми членами правительства и готова им помогать. Допустим, сейчас идет борьба между представителями социального и финансово-экономического блока, и первым нужна поддержка в отстаивании социальных прав граждан, но им не на кого опереться.

— Разлад между вами и лидерами партии Николаем Левичевым и Мироновым произошел, когда партия в 2012 году выдвинула в президенты Миронова, а не вас?

— У меня не было президентских амбиций. Я считаю, что участвовать в выборах следует тогда, когда есть шанс на победу, поэтому это не было ни моим требованием, ни моим желанием. Наверное, мое участие было бы более целесообразным с точки зрения продвижения идей и программ в процессе предвыборной кампании, а потом можно было настоять на каких-то решениях в экономической и социальной области. В этом смысле результат участия Миронова в президентской гонке был нулевым.

Но претензии у меня были еще раньше, так как я считала, что партийный список на думских выборах должен был формироваться по-другому, и я как один из лидеров считала, что должна оказывать гораздо большее влияние на его формирование, поскольку кадровый состав может привести к полному перерождению партии.

— Но когда в 2013 году на съезде вас исключили из президиума СР, выходить из партии вы не стали.

— Во-первых, одна треть съезда довольно активно меня поддержала, было очевидно падение рейтинга партии, и партия могла из этого сделать определенные выводы. Вторая причина — муниципальные выборы в Санкт-Петербурге, к которым мы тогда готовились. В них было задействовано около тысячи человек, и такой паровоз на полных парах остановить достаточно тяжело, нельзя было подвести людей.

О САНКТ-ПЕТЕРБУРГЕ

— Вас обвиняют, что вы развалили питерское отделение «Справедливой России» — например, сократили число партийцев с 12 тысяч до тысячи.

— Ничего другого, кроме надуманных причин, мне инкриминировать просто не смогли. Что касается сокращения численности регионального отделения, то она была сокращена до 2011 года, после чего у СР в Санкт-Петербурге был результат в 24%, что практически в два раза лучше, чем в среднем по стране. Причина сокращения численности всем была известна и рассматривалась как объективно необходимая. До меня в отделении были «мертвые души» — части людей из числящихся в партии 12 тысяч просто не существовало. Из тех, кто был найден, не все знали, что есть такая партия «Справедливая Россия» и что они в ней состоят. Кто-то что-то слышал и когда-то кому-то свой паспорт дал.

— Но зачем вас вообще выдавливать из партии?

— Поскольку Миронов не смог создать конструктивную профессиональную оппозицию, то периодически возникала идея о смене лидера. Реальный общественный запрос на партию социал-демократической ориентации есть. Понятно, что самый естественный конкурент при смене лидера — это я. Поэтому Миронов решил избежать внутренней конкуренции.

Кроме того, Миронов и ряд членов президиума решили, что сейчас главное — «договариваться», а в этом случае уже неважно, кто лидер, что он делает. Если все зависит не от волеизъявления избирателя, а от того, как будет расписано, то никакие профессионалы и популярные лидеры партии не нужны.

— А какой действительно смысл, если в условиях фальсификаций на победу сложно рассчитывать?

— При такой системе есть два варианта: либо демократическая смена власти, хотя бы в отдельных регионах, либо чистки и ротация кадров по сталинскому варианту. Слава богу, у нас сталинских чисток нет, но демократическая селекция должна быть. Ведь для среднего класса главная проблема — это отсутствие социальных лифтов.

Люди все меньше вкладывают в профессиональный рост и времени, и денег, поскольку понимают, что дальнейшее продвижение по карьерной лестнице и улучшение благосостояния от их профессиональных и деловых качеств не зависит. Эта негативная селекция и непонятные критерии продвижения касаются уже не только политиков или высшего государственного менеджмента, но уже дошла до больниц, школ, вузов и крупных частных корпораций.
http://www.business-gazeta.ru/article/129959/